Молитвы Пресвятой Богородице
пред ея иконою "Всех скорбящих радость"
Молитва 1-я
Надежде ненадежных, сило безпомощных, пристанище обуреваемых, покрове напаствуемых, заступление обидимых, хлебоманно, услаждающая алчущих, нектаре небеснаго упокоения жаждущих, Мати Преблагословеннаго Бога, Преблагословенная и Пренепорочная Дево! К Тебе единей прибегаю, к Твоему покрову вседушно преклоняю колена, Владычице. Не презри плача и слез, утехо плачущих! Аще ужасает мя мое недостоинство и окаянство моих грехов, но уверяет мя цельбоносный сей образ, на немже благодать Твою и силу, яко неисчерпаемое море, вижду: слепых прозревших, скачущих хромых, странствующих аки под сению Твоего призрения, матерне упокоенных и по всему прошению благоизобильствующих; на оных помилования образ взирая, прибегох, слеп сый душевныма очима и хром душевными чувствы. О, Свете Незаходимый! Просвети и исправи мя, веси всякую мою скорбь, веси всякую беду, не презри моления моего, о Полезнодательнице! Не возгнушайся мене грешнаго, не презри мене сквернаго; вем, яко вся можеши, елика волиши, о добрая надеждо моя, упование мое от сосцу матере моея. К Тебе привержен есмь от чрева Матери моея, Тебе оставлен есмь, не остави мене, не отступи от мене, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Молитва 2-я
Царице моя преблагая, надеждо моя, Богородице, приятелище сирых, и странных предстательнице, скорбящих радосте, обидимых покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь; помози ми яко немощну, окорми мя яко странна. Обиду мою веси, разреши ту, яко волиши; яко не имам иныя помощи, разве Тебе, ни иныя предстательницы, ни благия утешительницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков. Аминь.
Молитва 3-я
О, Пресвятая Владычице Богородице, Высшая Херувим и Честнейшая Серафим, Богоизбранная Отроковице, всех скорбящих Радосте!
Подаждь утешение и нам, в скорби сущим, разве бо Тебе инаго прибежища и помощи не имамы. Ты Едина еси радости нашея ходатаица, и яко Мати Божия и Мати Милосердия, предстоящи у Престола Пресвятыя Троицы, можеши нам помощи, никтоже бо притекаяй к Тебе посрамлен отходит.
Услыши убо и нас, ныне в день скорби пред Твоею иконою припадающих и со слезами Тебе молящихся, отжени от нас належащия на нас скорби и печали в сей временной жизни, не лишены же сотвори ны Твоим всесильным ходатайством и вечныя нескончаемыя радости во Царствии Сына Твоего и Бога нашего, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение, со Безначальным Его Отцем, и со Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Молитва 4-я
О, Пресвятая Владычице Богородице, Преблагословенная Мати Христа Бога Спасителя нашего, всех скорбящих Радосте, больных посещение, немощных покрове и заступнице, вдовиц и сирых покровительнице, матерей печальных всенадежная утешительнице, младенцев немощных крепосте, и всем безпомощным всегда готовая помоще и верное прибежище! Тебе, о Всемилостивая, дадеся от Всевышняго благодать во еже всех заступати и избавляти от скорби и болезней, зане Сама лютыя скорби и болезни претерпела еси, взирающи на вольное страдание Сына Твоего возлюбленнаго и Того на кресте распинаема зрящи, егда оружие, Симеоном предреченное, сердце Твое пройде; темже убо, о Мати чадолюбивая вонми гласу моления нашего, утеши нас в скорби сущих, яко верная радости ходатаица, предстоящи Престолу Пресвятыя Троицы, одесную Сына Твоего, Христа Бога нашего, можеши, аще восхощеши, вся нам полезная испросити; сего ради с верою сердечною и любовию от души припадаем к Тебе, яко Царице и Владычице, и псаломски вопити Тебе дерзаем: слыши, дщи, и виждь, и приклони ухо Твое, услыши моление наше, и избави нас от обстоящих бед и скорбей; Ты бо прошения всех верных, яко скорбящих радость, исполняеши, и душам их мир и утешение подаеши, се зриши беду нашу и скорбь, яви нам милость Твою, посли утешение уязвленному печалию сердцу нашему, покажи и удиви на нас грешных богатство милосердия Твоего, подажь нам слезы покаяния к очищению грехов наших и утолению гнева Божия, да с чистым сердцем, совестию благою и надеждою несумненною прибегаем к Твоему ходатайству и заступлению. Приими, Всемилостивая наша Владычице Богородице, усердное моление наше, Тебе приносимое, и не отрини нас недостойных от Твоего благосердия, но подаждь нам избавление от скорби и болезни, защити нас от всякаго навета вражия и клеветы человеческия, буди нам помощница неотступная во вся дни жизни нашея, яко да под Твоим матерним покровом всегда пребудем целы и сохранены Твоим заступлением и молитвами к Сыну Твоему и Богу Спасителю нашему, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение, со Безначальным Его Отцем и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков.
Аминь.
Происхождение не установлено. Поступила в музей до 1951 г.
Реставрировалась в 2002 г. Л. Д. Рыбцевой.
Изображение Богоматери, окруженной клеймами с иллюстрациями Молитвословия Пресвятой Богородице, можно рассматривать как один из вариантов композиции «Похвала Богоматери» .
Все части иконы объединены надписями, цитирующими Богородичный тропарь: «Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с Тобою» (вверху: «Богородице Дево радуйся, благодатная Марие»; в среднике: «Благодатная Марие, Господь с тобою»). В центре иконы, на облаках, в окружении ангелов, представлена Богоматерь с Младенцем на престоле. Младенец Христос в золотом облачении восседает на левой руке Богоматери, ногами опираясь на ее колени. В его левой руке свиток, правая высоко поднята в благословляющем жесте. Подобный образ Христа Эммануила традиционно воспринимался как символ Боговоплощения и искупительной жертвы. Христос предстает как владыка и Спаситель мира, освящающий истинный храм своей плоти - Богородицу.
Восседающая на престоле Богоматерь уподобляется дому Божественной Премудрости и престолу жертвенного Агнца. Она облачена в красные с золотым узором одежды и покрывающий голову белый плат цельной формы, без спадающих на плечи концов. В правой руке Богоматерь держит скипетр, а ангелы увенчивают ее короной. Эти атрибуты указывают не только на царственность, но и на приснодевство Богоматери: корона символизирует «венец воздержания», а скипетр напоминает ветхозаветный прообраз Богоматери - жезл Ааронов и восходящие к нему гимнографические символы - «лозу истинную» и «отрасли неувядаемой розгу». Таким образом, Богоматерь прославляется как сокровище чистоты и непорочности.
Литературным источником для композиций в клеймах послужил рассказ из сборника украинского богослова Иоанникия Голятовского «Небо Новое», популярного в ярославском искусстве, начиная с последних десятилетий XVII века. Чудо седьмое в разделе «Чудеса Пресвятой Богородицы над молящимися ей» повествует о Фоме, епископе Кантуарийском, который имел обычай ежедневно прославлять Пречистую, припоминая ее земные «утехи». Явившаяся епископу Богоматерь сказала, что хотела бы слышать от него и прославление той радости, которую она испытывает на небе. Епископ исполнил желание Пречистой, сочинив славословие в ее честь. Иконографические источники клейм следует искать среди западноевропейских гравюр или их повторений в украинской книжной графике.
Восьмиугольные клейма в пышных золотых обрамлениях располагаются вокруг средника иконы. Их цикл начинается на верхнем поле и развивается по кругу. В первых семи клеймах изображены события из жизни Богоматери, свидетельствующие об исполнении предвечного замысла Творца и о воплощении Спасителя от Девы Марии. В последующих клеймах Богоматерь воспевается как Божия избранница, непорочная дщерь человеческая, через которую получает освящение человеческий род. Кроме того, она прославляется как Пренепорочная Дева, чистотой равная небесным силам, покровительница всех скорбящих, Царица Небесная, которой подвластны ангельские чины, заступница за человечество перед Христом, богоравная, удостоенная небесного престола.
В нижних углах иконы находятся еще два клейма. Слева изображено явление Богоматери молящемуся перед ее иконой Фоме Кантуарийскому, а справа, в картуше, помещен текст молитвословия, сочиненного Фомой: «Богородице, Дево, радуйся, благодатная Марие, яко зачала еси плотию сына [Божия] ...». Заканчивается текст словами: «Сия похвала Пресвятой Богородице напечатана в книге Новаго Неба Чудо [Пресвятой Богородицы] Фоме архиепископу Кантуарийскому и научи его хвалу... дни глаголати...». На полях иконы изображены преподобный Иоанн Пещерник (слева) и мученица Улиания (справа) - видимо, святые, соименные заказчикам иконы.
Своеобразный «перевод» прозаического панегирика Иоанникия Голятовского в молитву, иллюстрации которой получили распространение в изобразительном искусстве, возник после 1700 года. Не исключено, что это произошло именно в Ярославле. Впервые эта молитва и соответствующая ей композиция появились на южной паперти ярославской церкви Иоанна Предтечи в Толчкове (1703–1704). Представленная на выставке икона является точным повторением толчковской фрески. Известна и еще одна икона на этот сюжет, несколько отличающаяся от публикуемой, - «Благовещение с десятью клеймами» середины XVIII века из ярославской церкви Спаса на городу (ЯХМ). Сохранился также рукописный вариант молитвы местного происхождения, датируемый временем около 1798 года.
Колорит иконы, строящийся на контрасте черно-зеленых полей, темно-зеленого фона, ало-красных небес и золотых обрамлений, придает ей вид триумфальной композиции в духе барокко.
Тип Богоматери, строго фронтально восседающей на престоле, с Младенцем, расположенным по центральной оси, появился в римских катакомбах III–IV веков и был первым типом моленного образа Богородицы. Еще раньше, в первые века христианства, когда традиция иконопочитания только складывалась, Богоматерь со Спасителем не изображались на отдельной иконе, а представали участниками сцены Поклонения волхвов. Византия унаследовала образ сидящей на престоле Богородицы и придала ему монументальное звучание в мозаиках, украшающих апсиды храмов (Илл. 1). «В торжественной фронтальной позе, одетая в пурпур, как императрица, с покрытой головой, как монахиня, держит Она на руках благословляющего младенца. Царские и монашеские черты собираются воедино в идеале выдержанности, строгости, самообладания» (С. С. Аверинцев).
Тип иконы Богоматери, восседающей на престоле в окружении предстоящих (святых или ангелов), был перенят русскими иконописцами и мастерами храмовой росписи и получил наименование Печерского. В русской иконографии известна Печерская Богоматерь XIII века, где Младенец благословляет обеими руками, из Киево-Печерского монастыря (Илл. 2). Также в XIII веке на Руси появился тип поясной Одигитрии, которому было суждено в многочисленных изводах стать наиболее любимым и распространенным типом богородичной иконы.
Печерский тип иконы Богородицы не получил такого широкого распространения на Руси, как различные изводы поясной Одигитрии, где нежность, мягкость и любовь, нежное взаимное склонение или соприкосновение ликов Матери и Младенца («Умиление», например) доминируют над «идеалом выдержанности и строгости». Изображение Богородицы - Царицы на троне сделалось в России не сугубо распространенным, а, скорее, появляющимся лишь эпизодически.
Однако в монументальном церковном искусстве изображение Богоматери на престоле в апсиде храма было вполне традиционным - достаточно вспомнить, что Дионисий дважды воспользовался этим мотивом в росписи храма Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря (Илл. 3). Не в последнюю очередь это связано с тем, что именно тогда Великий князь московский был назван Государем и Самодержцем всея Руси, сформулирована идея «третьего Рима» и дух торжественной репрезентативности, «государственности» явился требованием времени. «Как бы высоко не расценивать Дионисия и его последователей, в их произведениях уже нет той глубины и непосредственности чувства, которые отличали Андрея Рублева и мастеров его круга», - писал в связи с этим В. Н. Лазарев.
Второе рождение образа «тронной Богоматери» пришлось на время правления российских императриц, в эпоху русского барокко, и явилось в оболочке обмирщенного искусства. Здесь Богоматерь получила символы земной царской власти - скипетр и державу, исчезли предстоящие. Появились все иконографические признаки иконы, которая через сто лет получила имя «Державной». Они были, возможно, еще не совсем устойчивы. Так, в палехской иконе середины XIX века (очень красивой, соединяющей в себе ювелирную тонкость письма, цельный колорит, углубленно трактованные лики и трогательный палехский эклектизм) в деснице Богоматери отсутствует держава (Илл. 4).
Порой, в стремлении польстить не только власти, но и личности властительницы, художник придавал лику портретные черты государыни (императрицы Елизаветы Петровны на иконе А. И. Бельского) (Илл. 5). Порой этот иконописный тип был поводом создать декоративный образ - нарядный, написанный яркими красками в народном вкусе, с необыкновенно сильным, «супрематическим» движением линий и форм (Илл. 6). Порой барочные формы, царская пышность регалий и одежд, наивность народного вкуса изографа соединялись в причудливый, почти фантастический букет (Илл. 7). Но не такова явленная в день отречения Государя Державная.Она датируется концом XVIII в., выдержана в барочной стилистике (Илл. 8, 9). В письме нет и следа гладкописи и украшательства. Она написана широко и вдохновенно. Барочная традиция сказывается в сильном движении складок одежд, в динамическом положении фигур. Композиция иконы лишена благополучной уравновешенности, она, скорее, дерзновенна. Необычно большую часть вытянутой по вертикали иконной доски занимает изображение Бога Отца, что придает оттенок смирения общему царственно-торжественному облику Богоматери.
Явление иконы, ознаменованное чудотворениями, вызвало волну народного почитания, повлекшего за собой изготовление многочисленных списков. В стилистическом отношении они были многоразличны - древнерусские, XVII век, модерн с васнецовскими чертами (Илл. 10), низовой псевдоакадемизм, палехские стилизации и другое. Обращает на себя внимание тот факт, что художники, придерживаясь иконографии образца, очень редко следовали пластическому характеру оригинала (Илл. 11).Сейчас, когда закончилось музейное заточение иконы, снова пишется много списков с нее. И снова мы видим, что стиль явленной иконы не воспроизводится, будучи заменен обращением к древнерусской традиции (Илл. 12). Конечно, список иконы - это не академическая копия. Как писал о. Сергий Булгаков, «что касается религиозного содержания той или иной иконы, то уже история свидетельствует, что в церкви существует своеобразная жизнь иконы. В этой жизни одни темы или изводы икон известного содержания выходят на поверхность, другие выходят из употребления, но, во всяком случае, возможное содержание иконы никогда не может считаться исчерпанным или не допускающим изменения или приращения».
 |
 |
 |
Список 1918 г. |
Современный список |
Список первой четверти XX в. |
О первоначальном колорите иконы сейчас трудно судить, но тот ее вид, в котором она была обретена в подвальном помещении храма, - почерневшей, словно утонувшей в грозовых тучах, - красноречиво свидетельствует о крае гибели, перед которым оказалась Россия. Икона была отреставрирована в соответствии с повелением «сделать икону красной», полученном крестьянкой Евдокией Ивановной Андриановой во сне, и отличается хорошо выдержанным теплым колоритом с акцентом на пурпуре царских одежд. В киоте, при мерцающем свете лампад и свечей, она живет таинственной церковной жизнью, кажется, что лик Богородицы меняет свое выражение (Илл. 8).
Фигура Богоматери расположена строго фронтально, а фигура Богомладенца с благословляющей десницей имеет диагональное и винтообразное, характерно барочное движение. Лик Богоматери полон внутренней жизни - конечно, это не земная страстность, но все же в нем видятся и властная строгость, и материнская тревога о заблудших и страдающих. Думается, что именно это сочетание иконной бесстрастности со скрытым драматизмом (и, конечно, обстоятельства чудесного обретения) сделали икону объектом широкого поклонения.
Говорят, что икона является святыней монархистов. Что же, смысл каждой иконы, а тем более такой выдающейся, как явленная Державная, семантически чрезвычайно многослоен, и идеи царской власти, боли за Россию, надежды на возрождение нашего Отечества, безусловно, пронизывают образ. Считается, что скипетр и держава в руках Богоматери получили новое значение - Она держит их до того времени, как явится православный царь, который, подаровании его России, должен принять от Нее эти регалии. Икона по своему характеру не домашняя, не келейная. Это, по существу, монументальный стенописный образ, предназначенный для соборного поклонения. Он как бы сошел со стены храма для того, чтобы участвовать в грандиозных крестных ходах. Но «монархический» - только один из смысловых уровней, и православным почитателям святых икон надлежит не забывать о христоцентричности нашей веры, о Богоматери, указующей на Путь, Истину и Жизнь, и о том, что Она наше первое упование после Христа.
Уже недалеко то время, когда мы будем отмечать столетие со дня обретения Державной.
Наверное, за эти годы возникнут новые списки почитаемого образа. Хочется надеяться, что соборными усилиями возникнут иконы, которые следовали бы духу, а где нужно, и букве явленного образа. Это сложная задача, над которой, однако, интересно и ответственно было бы потрудиться.
Хочу завершить эти заметки несколькими профессиональными соображениями, которыми я руководствовалась бы при написании образа Державной Богоматери:
1. В композиции
Как сообщает «Православная энциклопедия», низ доски (с изображением стоп Богоматери) был спилен приблизительно на 20 см вследствие плохого состоянии основы ко времени обретения. Учитывая это, надо писать или поколенный, или ростовой образ, поскольку срез на уровне стоп не одобряется (и недаром) всеми теоретиками композиции.
2. В рисунке
Лики и фигуры Богородицы и Богомладенца на подлиннике иконы своим выражением и глубиной содержания вдохновляют на то, чтобы очень внимательно им следовать. Вместе с тем стилистику барокко, сказавшуюся в сильном движении фигур и экспрессии мазка, можно несколько смягчить и успокоить (в духе афонской иконописи), в той мере, в какой барочная стилистика явилась данью времени, когда икона создавалась. Но некоторые элементы стиля оригинала необходимо оставить в неприкосновенности, поскольку они «работают на образ» своим драматизмом и открытостью выражения.
3. В живописи
В цветовом строе иконы можно было бы соединить колорит образа, каким он был во время обретения, с его нынешним, поновленным и расчищенным вариантом. На пурпуре царских одежд сделать сильный акцент. Фон - темно-золотистые грозовые облака, как на некоторых афонских иконах. Просвет в тучах - светлый и сияющий, выражающий надежду.
«Мы благодарим Матерь Божию за Ее предстательство, за Ее власть над нами, за то, что Она не лишила нас этой власти, что Она сохранила нашу церковно-государственную традицию, хранит и укрепляет постоянно. И мы будем просить Ее о том, чтобы Она и впредь в каждом из нас укрепляла чувство подданности Царю Небесному, послушание Его святой воле, благой и совершенной, чтобы Она помогала нам в нашей жизни преодолевать то разделение, то непослушание, тот развал, которые мы видим в себе и вокруг.»
(Священник Николай Булгаков, настоятель храма во имя иконы Державной Божией Матери в г. Жуковском).
Марина Жукова. Ноябрь 2010 г.
Литература
Протоиерей Сергий Булгаков. Икона и иконопочитание. М., 1996.
В. Н. Лазарев. История византийской живописи. М., 1986.
В. Н. Лазарев. Русская иконопись. М., 1983.
Христианство: словарь. М., 1990.
Ю. Г. Бобров. Основы иконографии древнерусской живописи. М., 1995.
Богоматерь изображена как Царица небесная на драгоценно украшенном троне с высокой спинкой и широким подножием. Она облачена в пурпурное одеяние и темно-красные сапожки, недвусмысленно указывающие на высшее императорское достоинство. Двумя руками она поддерживает на своих коленях младенца Христа в темно-желтых (золотых) хитоне и гиматии. Отставленной правой ручкой младенец благословляет, в левой держит свернутый свиток, напоминающий, что перед нами не просто беспомощный младенец, но воплощенный «Логос» - Второе лицо Святой Троицы. Об этом же говорит и взрослый облик высоколобого ребенка, большая голова которого контрастирует с маленькой фигуркой младенца.
За троном Богоматери в архитектурно оформленной пространственной нише показаны два ангела в белых одеяниях, держащие в правых руках золотые жезлы - известный еще в античной иконографии символ власти. Ангелы выступают как стража царственной Богоматери, одновременно указывая на небесную природу явленной сцены. Их взгляды обращены вверх, где изображена спускающаяся с небес рука, от которой на Богоматерь с младенцем нисходит широкий поток света. Ангелы как бы отстраняются в изумлении при созерцании этого великого чуда. Иконографический мотив «Руки Божией» с раннехристианского времени символизировал невидимого триединого Бога. Направленный поток света напоминал, что Воплощение предвечно рожденного Сына, выраженное образом Богоматери с младенцем, является деянием всей Святой Троицы, осуществляющей Домостроительство спасения.
Трон Богоматери фланкирован двумя изображениями святых, держащих в правых руках золотые кресты как знак мученической смерти и небесной награды. Они облачены в богато орнаментированные хитоны и плащи с застежкой на правом плече, так называемые хламиды. Со стороны груди и со спины плащи украшены таблионами - прямоугольными вышитыми вставками, указывающими на принадлежность к высшим придворным чинам. В этих мучениках видят изображения святых воинов Георгия и Феодора. Основанием служит лишь сходство лиц, однако такое же сходство можно отметить и в изображениях многих других святых. Кроме того, отсутствует обычное для данных святых воинское облачение, что заставляет усомниться в этом давно ставшем общепринятым мнении. Совсем необязательно, что были изображены самые известные святые. Выбор двух из многих известных мучеников был, скорее всего, определен индивидуальными предпочтениями заказчика иконы , пожелавшего отметить соименных или специально почитаемых святых, которым, по аналогии с императорским церемониалом, отведена роль почетной стражи Богоматери с царственным младенцем.
В целом иконография синайской иконы представляет на редкость цельный образ иерархии святости: от Св. Троицы, Христа, Богоматери к ангелам и св. мученикам, которые все вместе создают яркую картину Царства Небесного, явленного молящемуся как напоминание о возможности спасения и будущей вечной жизни. Этот многосоставный образ реализован с помощью системы сложных художественных приемов. Так, с точки зрения подражания античным образцам изображения ангелов кажутся прямой цитатой из древнеримских росписей, в образе Богоматери с ее непропорционально крупной головой связь с классической традицией ощущается слабее, а святые мученики трактованы в наиболее условной, уже средневековой манере с застывшим взглядом широко открытых глаз. При этом, напротив, с точки зрения самой живописи фигуры ангелов показаны совершенно бесплотными, полупрозрачными, в изображении Богоматери живопись становится более плотной, приобретая максимальную конкретность и чувственную насыщенность в одеяниях святых мучеников. Таким путем создается драматургия образа и обретается гармония целого, которой способствует настоящая полифония взаимно сбалансированных взглядов и движений.
Внутренняя динамика в изображении Богоматери и младенца, построенная на разнонаправленных поворотах головы и тела, уравновешивается абсолютно неподвижными столпообразными фигурами мучеников. А отклоняющиеся фигуры ангелов на втором плане образуют своего рода пространственную стрелу, указывающую на символический и художественный центр всей иконы - образ Богомладенца.
Богородица с Младенцем, ангелами и святыми
Константинопольский мастер (?), VI век (?).
Синай, монастырь Св. Екатерины.
Энкаустика, доска, 68,5 × 49,7 см.
Богородица восседает на украшенном жемчугом и драгоценными камнями троне, в центре ниши-экседры. На ней туника, мафорий из синего пурпура и красные туфли. На руках она держит Младенца, облаченного в тунику и плащ цвета светлой охры с золотым ассистом. Правой рукой Он благословляет, в левой держит свиток. По сторонам от Богородицы стоят двое святых в туниках с пурпурной каймой, хламидах и таблионах. Их ноги, в белых чулках и черной обуви, отбрасывают на землю тень. У каждого в правой руке - крест как знак мученичества. В стоящем слева святом, с остроконечной бородой, видят Феодора Стратилата, в стоящем справа - скорее всего св. Георгия. За троном, облаченные в белое, ангелы созерцают десницу Божию, изливающую на Богородицу свет.
Доски иконы со временем сильно выгнулись, и образовалась вертикальная трещина. Однако живописный слой в целом хорошо сохранился, за исключением некоторых осыпавшихся фрагментов (нога и волосы святого справа, переписанные в Новое время).
Высочайшего качества икона приписывается константинопольскому мастеру VI века.
Чтобы изобразить различные уровни реальности художник воспользовался специфическими стилистическими приемами. Естественность движений и пронизанная светом легкость письма, особенно заметная в ликах ангелов, передает бестелесность, неуловимость, светоносность и воздушность божественных посланников. Богородица и Спаситель также изображены с большой свободой. Колени Девы Марии слегка повернуты влево, а взгляд - вправо, мимо зрителя, что подчеркивает отдаленность ее от земного пространства. У Младенца типично по-детски сложены ножки. Образы святых, которые по идее должны быть ближе к человеческой реальности, характеризует отрешенность: строго фронтально, неподвижно, словно колонны, они стоят справа и слева от Девы Марии, их лики не выражают никаких эмоций, фигуры, исполненные Духа Святого, абсолютно бестелесны. Но именно они обращаются к зрителю магнетическим взгядом огромных, широко раскрытых глаз. Они - врата, распахнутые в небеса, передающие Христу и Богоматери молитву верующих. Младенец тоже смотрит на зрителя. Его фигура - композиционный и смысловой центр иконы, являющий собой истину Боговоплощения.
