Интуитивное понимание не требует языка, но: языка не существует без понимания

Интуитивное понимание не требует языка, но:

О едином понимании естественного языка и языка музыкальных текстов с позиций вероятностной модели смыслов

О едином понимании естественного языка и языка музыкальных текстов с позиций вероятностной модели смыслов Вероятностная модель смыслов (ВМС) исходит из представления о континууме? элементарных семантических элементов, над которыми задаётся весовая функция p(?), которая

Помимо внутренних признаков, носящих преимущественно потенциальный характер, литературная норма характеризуется и со стороны ее внешних, социальных свойств.

Обязательность и осознанность являются важными и вместе с тем исторически обусловленными признаками языковой нормы, а степень выраженности данных признаков различна для разных языковых идиомов. Наиболее отчетливо внешняя (социальная) сторона нормы проявляется в факте сознательной нормализации, который рассматривается многими лингвистами как специфический признак литературной нормы, отличающий ее от норм других «форм существования» языка.

Принимая данный тезис, нужно иметь, однако, в виду два момента: 1) наличие более или менее осознанного отбора и регламентации отличает нормы литературного языка от норм других форм существования языка (диалект, обиходно-разговорный язык); 2) усиление процессов сознательного отбора, находящее выражение в кодификации норм и других организованных и целенаправленных формах воздействия общества на язык (деятельность различных языковых обществ, издание специальной литературы по «культуре речи»), является специфическим признаком литературного языка национального периода.

Нормализационные процессы представляют собою единство стихийного отбора и сознательной кодификации явлений, включаемых в норму. Именно это сочетание спонтанных и регулируемых процессов обеспечивает выделение на определенном этапе развития языка некой совокупности «образцовых» реализаций языковой системы, т. е. ведет в конечном итоге к установлению литературной нормы. По мере развития литературного языка роль целенаправленного отбора, видимо, возрастает, а формы сознательного воздействия постепенно становятся все более разнообразными и научно обоснованными.

Однако сознательной оценке и закреплению норм в большинстве случаев, по-видимому, предшествуют спонтанные процессы отбора языковых явлений, включаемых в литературную норму. Так, по мнению Б. Гавранка, процессы кодификации лишь подкрепляют извне стабильность норм, достигаемую в самом функционировании языка. Той же точки зрения придерживается и Г. В. Степанов: определяя общее содержание нормализационных процессов как «выбор одной из возможностей реализаций, предоставляемых системой языка», он утверждает, что «объективная норма... всегда предшествует элементу оценки, т. е. аксиологической норме».

Рассматривая нормализацию литературного языка как сочетание стихийного и сознательного отбора и постулируя первичность спонтанного отбора «нормативных» реализаций, следует отметить вместе с тем избирательное отношение нормализационных процессов в целом к узусу. Если для нестандартных естественных («органических») идиомов норма практически опирается на некоторый «усредненный» коллективный узус, то для формирующегося национального литературного языка расхождение нормы и узуса — особенно на ранних этапах развития — может оказаться весьма значительным.

Литературная норма обычно опирается в период своего формирования лишь на некоторую часть узуса, ограниченного определенными территориальными, социальными и функциональными рамками. Это значит, что в качестве основы литературных норм выступает язык какой-то определенной территории страны, язык определенных слоев общества и определенных видов и форм общения. Однако это избирательное отношение нормы литературного языка к узусу проявляется не только в ее опоре лишь на некоторую часть узуса.

В конечном итоге норма представляет собою сложную совокупность языковых средств, объединенных в литературном языке в результате разнообразных процессов отбора, и в этом смысле она всегда — в большей или меньшей степени — отклоняется от исходного узуса.

Оценивая сравнительную роль стихийного и сознательного отбора, совершающегося в процессе нормализации отдельных литературных языков, можно утверждать, что сознательные усилия общества тем активнее, чем сложнее исторические условия формирования литературных норм. Так, например, сознательный отбор усиливается в тех случаях, когда в норме литературного языка объединяются черты различных диалектов или разных литературных вариантов. Подобная ситуация наблюдается в литературных языках с исходной гетерогенной основой, а также в языках, где первичная гомогенная основа подвергается в процессе развития литературного языка известным преобразованиям, также ведущим к объединению в литературной норме разнодиалектных по происхождению явлений.

Не менее сложной для процессов нормализации является и ситуация, когда литературный язык выступает в виде двух (или более) нормированных вариантов, между которыми могут наблюдаться большие или меньшие расхождения (ср., например, ситуацию в Албании). В этих случаях усилия общества могут быть направлены на сближение двух норм путем различных языковых реформ, хотя успех их относителен и не приводит обычно к полной и быстрой ликвидации существующих различий.

Целенаправленность и сознательность нормализации весьма отчетливы и в тех случаях, когда наблюдаются значительные расхождения между нормами письменного и устного языка (ср. ситуации в Италии или Чехии) и существует необходимость их двухстороннего сближения.

Весьма значительна также роль сознательной нормализации языка при складывании норм литературных языков тех наций, которые оформляются при социализме. В этих условиях кодификация норм совершается на самой широкой социальной основе и при активном и сознательном участии носителей языка.

Можно упомянуть, наконец, и еще об одной ситуации, при которой сознательная сторона нормализационных процессов также усиливается. Подобная ситуация наблюдалась, например, в Германии, где вплоть до конца XIX в. отсутствовала сложившаяся естественным путем единая произносительная норма. Это привело к созданию специального нормативного орфоэпического руководства Т. Зибса, выработанного в результате сознательной договоренности ученых, писателей и актеров.

Основа кодификации и сфера применения выработанного таким путем литературного произношения была первоначально чрезвычайно узкой, она ограничивалась театральной сценой, в связи с чем литературное произношение и обозначалось здесь долгое время как Bühnenaussprache, т. е. «сценическое» произношение.

Явления, связанные с сознательной нормализацией языка, часто объединяются под общим понятием кодификации литературных норм. Подобное широкое понимание кодификации свойственно, например, лингвистам пражской школы.

Не имея возможности остановиться подробно на разнообразных сторонах кодификации, попытаемся охарактеризовать хотя бы основное содержание, а также некоторые формы кодификационных процессов.

Наиболее общим содержанием кодификации можно, видимо, считать отбор и закрепление инвентаря формальных языковых средств различного плана (орфографических, фонетических, грамматических, лексических), а также эксплицитное уточнение условий их употребления. Важным моментом кодификационных процессов является вместе с тем фиксация распределения и использования в языке разного рода вариантных реализаций.

В процессе сознательной кодификации норм можно выделить три тесно взаимосвязанные стороны — это оценка, отбор и закрепление реализаций, включаемых в норму. К основным видам оценки языковых явлений относится: разграничение правильных и неправильных (с точки зрения литературной нормы) реализаций; указание на более или менее употребительную форму (лексему, конструкцию) из числа вариантных реализаций; указание на различную сферу употребления языковых явлений, относящихся к норме, или на различные условия их употребления.

Точность кодификации, ее соответствие объективной норме в значительной степени зависят от языкового чутья нормализаторов, отражаясь вместе с тем в системе помет, используемых для характеристики соответствующих явлений в нормативных словарях и грамматиках.

Весьма существенным для оценки сознательной нормализации языка представляется нам то обстоятельство, что объект кодификации практически никогда не совпадает полностью с общим объемом языковых явлений, входящих в литературную норму.

Относительно узкая сфера языковых признаков, являющихся объектом кодификации, выступает особенно отчетливо, если принимать во внимание и историческую расчлененность, неодновременность кодификации явлений, относящихся к разным аспектам языка. Сравнительно поздно по времени и не всегда отчетливо кодифицируется, например, большинство синтаксических явлений, а также распределение вариантных реализаций, связанное с функционально-стилистическими разграничениями литературного языка.

К числу некодифицируемых или слабо кодифицируемых явлений относится и частотность употребления отдельных словоформ лексем и синтаксических конструкций. Лишь в некоторых случаях в нормативных пособиях и словарях приводятся частотные характеристики, как правило, они сводятся к общим и довольно неточным указаниям типа «продуктивно», «непродуктивно», «чаще», «реже» и т. д. Данное обстоятельство следует отнести как за счет сложности точных характеристик нормативных явлений, так и за счет несовершенства и приблизительности некоторых форм кодификации, что приводит в ряде случаев к неправильной или неточной фиксации нормативных явлений.

Причиной «ложной» кодификации может служить субъективизм оценок, недостаточность или неточность статистических данных, стремление нормализаторов к искусственному выравниванию форм «по аналогии», узкое понимание социальной, территориальной и функциональной основы норм, а также неверная оценка исторических тенденций развития языка.

Факты подобного рода наблюдаются в истории различных литературных языков. Так, например, в Германии в первой половине XVIII столетия И. Готтшед ратует за сохранение трех форм zwen — zwo — zwei, отражающих родовую дифференциацию соответствующего числительного, уже исчезавшую из употребления (заметим, что данные формы были в системе немецкого языка изолированными, так как для других числительных подобной дифференциации не существовало). Закрепление этих форм в грамматиках на некоторое время задержало их исчезновение, хотя на конечный результат процесса это обстоятельство существенного влияния не оказывает.

Впрочем, в некоторых условиях консервация архаических форм в процессе кодификации литературной нормы может надолго задержать их исчезновение, ср., например, длительное сохранение системы трех родов в письменной форме нидерландского языка.

Искусственное поддержание архаических форм иногда имеет своей причиной и стремление к парадигматическому единообразию форм, в ряде случаев противоречащее реальному историческому развитию языка (ср., например, для немецкого языка встречающуюся еще в XVIII в. глагольную форму 2 л. ед. ч. kummt по аналогии с stußt, или такие формы, как gehet, stehet, которые долгое время поддерживались нормализаторами, несмотря на явную тенденцию к сокращению их употребления, наблюдавшуюся уже в XVIII столетии).

Другая сторона данного явления связана с неверной оценкой новых, развивающихся в языке явлений и также со слишком узким пониманием отдельными нормализаторами территориальной, социальной или функциональной основы литературной нормы. Такова, например, борьба с так называемым «именным стилем» немецкого языка, основанная отчасти на игнорировании тех тенденций развития, которые наблюдаются в деловом языке и языке науки.

Заметим, что тенденция к широкому распространению именных конструкций (например, типа русск, заявить протест; нем. Abschied nehmen `попрощаться`) характерна не только для немецкого языка, но и для ряда других европейских языков. Так, для чешского языка ее в свое время отметил В. Матезиус, подчеркнувший вместе с тем преимущественное употребление именных конструкций в определенных сферах письменного общения.

Кодификация литературных норм, безусловно должна опираться на изучение языка разных функциональных разновидностей и учитывать существующие различия в употреблении отдельных языковых явлений, входящих в литературную норму. В последнее время вопрос этот, активно разрабатывающийся в отечественной лингвистике, ставится на материале «культуры речи» разных языков.

Успех сознательной нормализации языка зависит таким образом от соблюдения целого ряда условий, сформулированных наиболее отчетливо пражцами. К их числу относятся следующие моменты: 1) нормализация должна способствовать стабилизации литературного языка, не нарушая его структурных особенностей; 2) нормализации не следует углублять различий между устным и письменнным языком; 3) нормализация должна сохранять варианты и не должна устранять функциональных и стилистических различий.

К этой характеристике можно, по-видимому, добавить лишь одно: в процессе сознательной нормализации (т. е. кодификации норм) литературного языка должны приниматься во внимание особенности нормализации явлений, относящихся к разным подсистемам языка.

Определяя роль кодификационных процессов для разных сторон системы литературного языка, В. Матезиус писал: «Лингвистическая теория вмешивается прежде всего в норму правописания, в меньшей мере... в его фонетику, морфологию, синтаксис и меньше всего в его структуру и в лексику». Вместе с тем с его точки зрения, для всех уровней языковой реализации сохраняет свое значение борьба с архаизмами, а также поддержание вариантов, выражающих функциональные различия. Особенно важен этот последний аспект для синтаксических и лексических явлений, где число параллельных конструкций и лексем, закрепляемых нормой литературного языка, обычно особенно значительно.

Для орфографии, которая является продуктом «чистой условности», кодификационные процессы играют наибольшую роль. Они в значительной мере формируют саму орфографическую систему, приводя ее в соответствие с фонологической и фонетической системами. Впрочем, момент стихийности все же имеет место и при нормализации орфографии: он может быть отнесен за счет исторической традиции, известным образом затрудняющей и замедляющей действие кодификации. Из-за необходимости сохранять преемственность письменной традиции полная «оптимализация» орфографических правил оказывается практически не всегда возможной, чем и объясняется существование ряда исключений, а также сохранение некоторого числа вариантных написаний, нарушающих регулярность и простоту орфографической системы.

Серебренников Б.А. Общее языкознание — М., 1970 г.

ТЕМА 1. ЯЗЫКОВЫЕ НОРМЫ

Упражнение 1. Сформулируйте определение литературного языка, назовите его признаки. Сравните свое определение с существующими:

1) «Нормализованный язык, обслуживающий разнообразные культурные потребности народа, язык художественной литературы, публицистических произведений, периодической печати, радио, театра, науки, государственных учреждений, школы и т.д.» (Д.Э. Розенталь );

2) «Представляет собой форму социального (социокультурного) существования национального языка, принимаемую его носителями за образцовую». (В.И. Максимов );

3) «Современный русский литературный язык, хотя и может рас­сматриваться как язык от А. С. Пушкина до наших дней, не остается неизменным. Он постоянно меняется и, следовательно, нуждается в нормировании». (Е.Н. Ширяев );

4) «Это кодифицированная подсистема; она характеризуется более или менее устой­чивой нормой, единой и общеобязательной для всех говоря­щих на литературном языке, и эта норма целенаправленно
культивируется» (Беликов В.И., Л.П. Крысин )

Перечислите на основе этих определений нормы ее основные признаки. Запишите их. Какие еще признаки вы могли бы назвать?

Ответ: Литературный язык – нормализованная, общепринятая языковая система, которая характеризуется определённой спецификой: обладает определенными нормами в грамматике, лексике, произношении. Подвержено изменению и охватывает все сферы деятельности человека. Признаки: 1: наличие устойчивых правил. 2: устойчивость структуры 3: полифункциональность (использование в различных сферах деятельности) 4: коммуникативная целесообразность 5: наличие устной и письменной речи.

Упражнение 2. Заполните пропуски в таблице. Определите, в каких отношениях находятся между собой языковые единицы:

Упражнение 3. Назовите основные единицы языка, дайте им определение. Определите, к какому языковому уровню относятся речевые ошибки в предложениях:

А. Фонетический. (звуки, ударения) Б. Лексический. В. Морфологический. (склонения, числительные)

Г. Синтаксический

1. По рассказам Печорина, дворянское общество наполнено лицемерием, злобой, лжой ВВВ. 2. Что касается художественных средств, используемых Пушкиным для воссоздания впечатления достоверности изображаемой действительности. Повесть представляет собой мемуары. ГГГ 3. Анна Сергеевна была таким человеком, который позволял высказывать свое мнение при нем ВВВ.4. Это свободный роман от всех рамок и норм литературного стиля.БББ 5. Тембр нашей жизни намного превышает тембр жизни наших предков.БББ 6. Истинные художники слова творят на страницах своих произведений грандиозные эпические полотна.БББ 7. Глядя на него, складывается образ грубости и небрежности. 8. На открытие немецкого языкОвого центра приехал сам президент.ААА 9. В деревне происходят события, перевернувшие все мировоззрение героя.ВВВ 10. Изначально он не задумывался как единая композиция, а создавался и публиковывался по частям.ВВВ

Ответ : Основные единицы языка:

1) фонема - мельчайшая единица языка и речи, обладающая формой, но не содержанием; служит для отождествления или различения слов и морфем.

2) морфема - несамостоятельная единица языка, значимая часть слова, обладающая и формой, и содержанием.

3) слово (лексема) - центральная самостоятельная единица языка, обладающая формой, а также единством лексического и грамматического значений.

4) предложение - основная синтаксическая единица языка, являющаяся средством формирования, выражения и сообщения мысли, а также средством передачи эмоций и волеизъявления.

Упражнение 4. В соответствии с основными уровнями языка и сфера­ми использования языковых средств впишите типы норм в таблицу:

Упражнение 5. Определите, какие нормы нарушены в предложениях:

1. Онегин относится к категории людей дворянского общества. 2. Таких результатов он добился тем, что роман нам подан в виде записок из дневника Гринева. 3. Печерин предается страсти с дикаркой Беллой. 4. Автор пытается направить читателей немного в другую колею. 6. Как уже не раз писал «МК», нынешняя пирамида российской власти заточена под Путина. 7. Гастарбайтерша Ира Филиппова, приехавшая с Украины, чтобы работать концертные номера в одном из многочисленных питерских шапито. 8. Видимо при этих скоростях материяперестанет быть собой дезинтегрируется. 9. Удивило и то, что разноцветные нитки, которыми вышито изображение, не поблекли и не потеряли своей прочности за более чем пять столетий. 10. На языке актёров «номерной» означало способность спеть, сиграть, рассказать, симпровизировать, симитировать кого-нибудь. 11. В Новосибирском Государственном Техническом Университете с 2002 г. работает Народный факультет.

Упражнение 6. Определите, какая подсистема языка представлена в текстах и какими языковыми средствами.

1) – А получат. Ишь, как там баско…Вдруг бог-то и даст им богачество. Эвот сколько! Эво! – говорит Пила, указывая рукой на большой дом.

Пожалуй. Толды мы вместе станем жить?

А не то, таки Матрену скличем.

Апроську бы надо…

Пиле грустно сделалось. Теперь ему казалось, что у него и родных вовсе нет, кроме Сысойки, а ребята так и пропали. Жалко!

На рынке он купил по три ковриги хлеба и печенку. Сысойко нес хлеб. Пила печенку. Они опять подошли к архиерейской ограде.

Пойдем туда, - говорил Сысойко.

И! Гли, туда какие все идут.

А вон бурлаки.

Нас не пустят, ошшо в острог засадят.

Однако они вошли в ограду, взошли на крыльцо и хотели войти в церковь. Их опять прогнали…Они пошли на барки.

Шевелись! черти!.. – кричал на них лоцман.

Барка уже плыла. Пилу, Сысойку и еще трех бурлаков посадили на шитик.

А ребята здесь? Спросил Пила лоцмана на барке.

Ждать мне твоих ребят!

А ты пошто их бросил?

Да они в церкви остались, не нашли…Эка беда!

Поли, глазеют там впервые-то!

(Решетников Ф.М. Между людьми)

2. Утро в тот день стояло солнечное, блестящее, но прохладное – относительная близость Южного полюса давала себя знать. Дул свежий ветер, и по небу носились белоснежные перистые облака, представляя собой изящные фантастические узоры. Плавно раскачиваясь, клипер наш летел полным ветром под марселями в один риф, под фоком и гротом, убегая от попутной волны.

Шутиков стоял на грот-русленях, прикрепленный пеньковым поясом, и учился бросать лот, недавно сменив другого матроса. Вблизи от него был и Прошка. Он чистил орудие и по временам останавливался, любуясь на Шутикова, как тот, набравши много кругов лот-линя (веревки, на которой прикреплен лот), ловко закидывает его назад, словно аркан, и затем, когда веревка вытянется, снова быстрыми ловкими движениями выбирает ее..

Вдруг со шканцев раздался отчаянный крик:

Человек за бортом!

(Станюкович К.М. Человек за бортом)

3. Экая загрева, - заметила тетя Дуня, когда я пришла домой с озерной водой в двух ведрах, - «нетники» большого солнца не любят, разве, что «шутовки», при водяном хороводные девки». Я уж знала, что «нетчики» - это отсутствующие, отлучные, а вот с присутствием «нетчиков» постоянно приходится считаться: это – разного рода нежить, нечисть, благодушно-игривая или коварная, вредительная. (Ахмадулина Б. Нечаяние. Дневник)

4. Испитой юноша, на вид лет семнадцати, в лакированных сапогах, в венгерке со жгутом и в новом картузе на затылке, стуча дном водочного стакана по столу, убедительно доказывал что-то маленькому отрепанному человечку:

Слушай, ты…

И что слушай? что слушай? Работали вместе, и сам пополам…

Оно пополам и есть!.. Ты затырка, я по ширмохе, тебе лопатошник, а мне бака… В лопатошнике две красных!..

Бака-то полста ходит, небось анкер…

Провалиться, за четверную ушла…

Заливаешь!

Пра-слово! Чтобы сдохнуть!

Где же они?

Прожил! Вот коньки лаковые, вот чепчик… Ни финаги в кармане!

Глянь-ка, Оська, какой стрюк заполз!

Испитой юноша посмотрел на меня, и я услышал, как он прошептал:

Не лягаш ли?

Тебе все Лягавые чудятся… Нет! Просто стрюк шатаный.

(Гиляровский Вл. Москва и москвичи)

Д/З: Подготовьте ответы на вопросы:

1. Что понимается под кодификацией языка?

2. Какие нормы называются кодифицированными?

3. В чем опасность установления только жестких, незыбле­мых норм?

4. Приведите примеры исторической изменчивости норм.

5. Какова основная задача культуры речи.

1. Традиционность и письменная фиксация. Язык вообще традиционен по своей природе. Каждое новое поколение совершенствует литературный язык, берет из речи старших поколений те средства выражения , которые наиболее соответствуют новым социально-культурным задачам и условиям речевой коммуникации. Этому способствует фиксация в текстах (письменных, отчасти устных).

В композиционно-речевой структуре текстов складываются принципы внутренней организации языковых элементов и приемы их использования в связи с задачами данного текста, в зависимости от функционального назначения стиля , которому принадлежит текст.

Традиционность способствует формированию известных типов тестов, известных способов организации речевых средств данного литературного языка.

2. Общеобязательность норм и их кодификация.

В рамках литературного языка все его единицы и все функциональные сферы (книжная и разговорная речь) подчиняются системе норм.

3. Функционирование в пределах литературного языка разговорной речи наряду с книжной речью.

Взаимодействие этих двух основных функционально-стилевых сфер литературного языка обеспечивают его социально-культурное назначение: быть средством общения носителей литературного языка, основным средством выражения национальной культуры.

4. Разветвленная полифункциональная система стилей . Функционально-стилевое расслоение литературного языка обусловлено общественной потребностью специализировать языковые средства, организовать их особым образом для того, чтобы обеспечить речевую коммуникацию носителей литературного языка в каждой из сфер человеческой деятельности. Функциональные разновидности литературного языка реализуются в письменной и устной форме.

6. Литературному языку присуща гибкая стабильность . Без нее невозможен обмен культурными ценностями между поколениями носителей данного языка. Стабильность литературного языка обеспечивается:

1) поддержанием стилевых традиций благодаря письменным текстам;

2) действием общеобязательных кодифицированных норм, которые служат надежным регулятором синхронного существования и развития литературного языка.

Стабильности русского языка способствуют также его единство, целостность, отсутствие местных вариантов.

Строение литературного языка

СРЛЯ состоит из двух систем, каждая из которых глубоко своеобразна и не похожа друг на друга. Каждая из этих систем едина, целостна, самодостаточна, объединена своими законами, но тем не менее это две подсиситемы одной системы. Эти две системы – кодифицированный литературный язык (КЛЯ) и разговорный язык (РЯ). РЯ – некодифицированный, для него не существует словарей, справочников, учебников. Он усваивается только путём непосредственного общения между культурными людьми, ведь РЯ – одна из двух систем, составляющих литературный (т.е. культурный) язык, поэтому его носители – те же лица, которые владеют КЛЯ. Основное отличие РЯ от КЛЯ – неофициальные отношения между говорящими. В РЯ нормы не так строго регламентированы, как в КЛЯ, они допускают большее количество вариантов.

КОДИФИКАЦИЯ ЯЗЫКА

Литературный язык – это явление культуры, которые всегда были очень хрупки и уязвимы, они требуют охраны и попечения о них. И общество сознательно заботится о сохранности языка. Сознательная забота о языке называется кодификацией языка. Кодификация - значит упорядочение, приведение в единство, в систему, целостный непротиворечивый свод (кодекс).В языке кодификация – тоже приведение в единство, в порядок, отторжение всего чуждого литературному языку и принятие всего, что его обогащает.

Средства кодификации - это словари, справочники по языку, учебники для средней школы, научные лингвистические исследования, устанавливающие норму. Также это пример людей, безукоризненно владеющих русской речью (талантливых писателей, учёных, журналистов, артистов, дикторов); произведений -художественных, научных, публицистических, - обладающих высоким общественным и культурным авторитетом.

Языковая норма

Языковая норма – это общепринятые в языковой практике образованных людей правила произношения, словоупотребления, использования традиционно сложившихся грамматических, стилистических и других языковых средств, а также написания (орфографические правила).

Языковая норма складывается исторически, определена, с одной стороны, особенностями национального языка, с другой – развитием общества и его культурой.

Норма стабильна для определенного периода и в то же время динамична – изменчива во времени. Будучи достаточно устойчивой и стабильной, норма как категория историческая подвержена изменениям, что обусловлено самой природой языка, находящегося в постоянном развитии. Возникающая в этом случае вариантность не разрушает нормы, а делает её более тонким инструментом отбора языковых средств.

В соответствии с основными уровнями языка и сферами использования языковых средств выделяются следующие типы норм:

1) орфоэпические (произносительные ), связанные со звуковой стороной литературной речи, её произношением;

2) морфологические , связанные с правилами образования грамматических форм слова;

3) синтаксические, связанные с правилами употребления словосочетаний и синтаксических конструкций;

4) лексические, связанные с правилами словоупотребления, отбора и использования наиболее целесообразных лексических единиц.

Языковая норма имеет следующие особенности:

1) устойчивость и стабильность , обеспечивающие равновесие системы языка на протяжении длительного времени;

2) общераспространённость и общеобязательность соблюдения нормативных правил (регламентаций) как взаимодополняющие моменты «управления» стихией речи;

4) культурно-эстетическое восприятие (оценка) языка и его фактов; в норме закреплено всё лучшее, что создано в речевом поведении человечества;

5) динамический характер (изменяемость), обусловленный развитием всей системы языка, реализующейся в живой речи;

6) возможность языкового «плюрализма» (сосуществование нескольких вариантов, признающихся нормативными) как следствие взаимодействия традиций и новаций, стабильности и мобильности, субъективного (автор) и объективного (язык), литературного и нелитературного (просторечие, диалекты).

Норма может быть императивной, т.е. строго обязательной, и диспозитивной, т.е. не строго обязательной. Императивная норма не допускает вариантности в выражении языковой единицы, регламентируя только один способ её выражения. Нарушение этой нормы расценивается как слабое владение языком (например, ошибки в склонении или спряжении, определении родовой принадлежности слова и др.). Диспозитивная норма допускает вариантность, регламентируя несколько способов выражения языковой единицы (например, творог и творог и т.д.).

Нормативность, т.е. следование нормам литературного языка в процессе общения, справедливо считается основой, фундаментом речевой культуры.

ВАРИАНТ ЛИТЕРАТУРНОЙ НОРМЫ

Будучи достаточно устойчивой и стабильной, норма как категория историческая подвержена изменениям, что обусловлено самой природой языка, находящегося в постоянном развитии. Возникающая в этом случае вариантность не разрушает нормы, а делает её более тонким инструментом отбора языковых средств.

Как отмечалось, у стойчивость норм относительна, т.к. некоторые из них медленно, но непрерывно изменяются под влиянием разговорной речи. Изменения в языке влекут за собой появление вариантов некоторых норм. Это значит, что одно и то же грамматическое значение, одна и та же человеческая мысль могут быть выражены неодинаково.

Колеблется и изменяется норма в результате взаимодействия разных стилей, взаимодействия систем языка и просторечия, литературного языка и диалектов, взаимодействия нового и старого.

Эти колебания создают вариантные нормы. Массовая распространенность варианта, его регулярное употребление и взаимодействие с аналогичными образцами литературного языка постепенно превращает вариант в норму. Возможны три основные степени соотношения «норма – вариант»:

1) норма обязательна, а вариант запрещён;

2) норма обязательна, а вариант допустим, хотя и не желателен;

3) норма и вариант равноправны.

Вариантность в употреблении одной и той же языковой единицы часто является отражением переходной ступени от устаревшей нормы к новой. Варианты, видоизменения или разновидности данной языковой единицы могут сосуществовать с её основным видом.

Различают равные и неравные варианты литературных норм. При неравенстве вариантов главным считается тот, который можно использовать во всех стилях речи. Второстепенным, неглавным признаётся вариант, употребление которого ограничено каким-либо одним стилем.

По принадлежности к языковым типам единиц выделяются следующие варианты:

1) произносительные (булочная-булошная), иначе-иначе;

2) словоизменительные (тракторы-трактора, в цехе-в цеху, гектар-гектаров);

3) словообразовательные (резание-резка, набивание-набивка);

4) синтаксические (ехать на трамвае-ехать трамваем, ждать самолёта-ждать самолёт;

5) лексические(импорт-ввоз, экспорт-вывоз, кинофильм-кинолента).

Норма, будучи общеязыковой , требует к себе активного отношения. Выдающийся филолог Л.В.Щерба расценивает варианты и отступления от нормы как высший критерий в оценке культуры речи: «Когда чувство нормы воспитано у человека, тогда-то начинает он чувствовать всю прелесть обоснованных отступлений от нее».

Следовательно, чтобы отступать от нормы, надо знать ее, надо понимать, от чего допустимо отступать, например:

люди на конь вместо коней.

Процесс фиксации нормы, т. е. внесение определенных правил употребления языковых средств в словари и справочники, называется кодификацией. Языковая система имеет уровневое строение, в зависимости от уровня языка выделяются различные типы норм и соответственно типы словарей: нормы произношения и ударения фиксируются в орфоэпических и акцентологических словарях, нормы словоупотребления – в толковых и фразеологических словарях, словарях синонимов, антонимов, паронимов и т. д., морфологические и синтаксические нормы – в специальных справочниках и грамматиках.

Назовем некоторые словари и справочники, имеющие авторитет в обществе:

1. Аванесов Р. И. Русское литературное произношение. М., (1972).

2. Горбачевич К. С. Вариантность слова и языковая норма. М., (1978).

3. Граудина Л. К, Ицкович В. А., Катлинская Л. П. Грамматическая правильность русской речи. Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М., (1976).

Критерии кодификации нормы

Следует отметить также, что кодификация – длительный трудоемкий процесс, который в современной экономической ситуации становится еще более сложным, поэтому часто словари не успевают отражать изменения в современной языковой системе и некоторые случаи, требующие разъяснения, остаются без интерпретации специалистов (например, в современные словари еще не вошло активно употребляемое слово транкинг, значение которого нам приходится определять самим, опираясь на средства массовой информации).

Позв заменить интуитивные представл-я языка закрепленными

Созд усл-я для преподавания

Целостность языка, осн на нормах

Коммуникативный аспект культуры речи: основные категории науки о речевом воздействии.

Культура речи реализ и в коммуникативном аспекте, тк человек должен уметь грамотно общаться, воздействовать на других людей как в письменной, так и в устной форме и достигать поставленных целей.

Коммуник аспект:

Правило построения воздействующего текста (особенности вербальной коммуникации)

Правила невербальной коммуникации (жесты, мимика, внешний вид)

Типы аудитории, на кот напр речевое воздействие

Спрягается с функциональной стилистикой, кот явл другим разделом стилистики

Правила и принципы бесконфликтной коммуникации (этический аспект к-ры речи)

Коммуникативные законы

Требования к вербальной коммуникации:

Краткость (10 мин, соблюдение регламента)

Логичность текста (во-первых, во-вторых)

Соблюдение норм к-ры речи

Выразительность речи (исп-е тропов и фигур)

Понятность главной мысли

Простота изложения (подстр под аудиторию)

Центр термином науки реч воздействии явл термин "комммуникат позиция". Коммуникативная позиция - степень влиятельности собеседников в процессе общения. Абсолютные позиции - те, которые нельзя изм, обус соц усл-ями (возраст, пол, соц статус), относительные можно усилить, ослабить и защитить.

Способы невербального усиления позиции (неверб коммуникации)

Аудитория - делить ее на 3 сектора, делать вид, что она охвачена

Тет-а-тет- не в глаза, на лоб или глаз, не стоит делать замки (закрытые позы), демонстрировать запястья

Усиливает позицию уменьшение пространства, заслоны ослабляют коммуникацию

Хуго Грайс - один из осн теоретиков теории коммуник., обясн осн законы логически. Принцип кооперации - любое общение сознательно или неосознанно - принцип взаимовыгоды и взаимопомощи собеседников.

Максимы грайса (для эффективного общения):

Полноты информации (сколько нужно для цели)

Максима качества информации (достоверность: нельзя врать, нельзя давать непроверенную информацию)

Максима релевантности (не отклоняться от темы)

Максима-манера (выражаться ясно)

Коммуникативный аспект культуры речи: коммуникативные законы.

Коммуникативные законы меняются со временем. Они национально специфичны. Они нерегулярны (есть ситуации, когда они не соблюдаются). Ключевой закон - закон зеркального развития коммуникации: собеседники в процессе общения повторяют темы, жесты, мимику и прочие особенности невербального общения друг другу.

Закон зависимости результата общения от затраченных коммуникативных усилий (чем больше вкладывать в общение, тем больше результат)

Закон прогрессирующего нетерпения слушателей (внимание слушателей угасает, время в глазах людей увеличивается); стоит отвлекаться от темы, самое интересное оставить на время усталости слушателей.

Закон падения интеллекта аудитории с увеличением ее количества

Закон притяжения критики (обычно критику вызывают выделяющиеся люди) - обратная сторона - черный пиар в шоу-бизнесе

Закон первичного отторжения новой идеи